Форум » Достопримечательности и посещаемые места » Башня Гедиминаса » Ответить
Башня Гедиминаса
Анатолий: Башня Гедиминаса
Olga: Не было оптического телеграфа на башне обсерватории Виленского университета. Да и у Дюма-отца в романе (я не поленилась перечитать главу) речь идет не об особой Обсерваторской линии, а об одной из промежуточных станций телеграфа, обустроенной именно на башне обсерватории.
Алексей1: Olga пишет: Не было оптического телеграфа на башне обсерватории Виленского университета А никто этого и не утверждал. Olga пишет: Да и у Дюма-отца в романе (я не поленилась перечитать главу) речь идет не об особой Обсерваторской линии, а об одной из промежуточных станций телеграфа, обустроенной именно на башне обсерватории. Возможно мы читали разный перевод.
Алексей1: еще немного Дюма-отца "Граф Монте-Кристо писался в 1844-45 годах, а в Российской Империи был издан, причем в двух различных вариантах перевода, уже в 1846 году. Оптическая телеграфическая линия между Санкт-Петербургом и Варшавой действовала с 1840 по 1854 год, значит вполне могла быть ситуация когда Штабс Капитан Казимир Викентьевич Туробойский, начальник 1-й дистанции, награжденный знаком отличия за безупречную службу в течении 20-ти лет ( прим. персонаж абсолютно реальный ) сидел лавочке около Телеграфной Башни на Замковой горе и щурясь на ярком солнце читал о финансовой авантюре, совершенной при помощи телеграфа, приговаривая: - положительно, этого у нас никогда не может быть: Не в тот же вечер, как он говорил, а на следующее утро граф Монте-Кристо выехал через заставу Анфер, направился по Орлеанской дороге, миновал деревню Лина, не останавливаясь около телеграфа, который как раз в то время, когда граф проезжал мимо, двигал своими длинными, тощими руками, и доехал до башни Монлери, расположенной, как всем известно, на самой возвышенной точке одноименной долины. У подножия холма граф вышел из экипажа и по узенькой круговой тропинке, шириной в полтора фута, начал подниматься в гору; дойдя до вершины, он оказался перед изгородью, на которой уже зеленели плоды, сменившие розовые и белые цветы... ...Закрыв за собой калитку и зацепив веревку за гвоздь, Монте-Кристо остановился и окинул взглядом все это владение. — По-видимому, — сказал он, — телеграфист держит садовников или сам страстный садовод.... ...Монте-Кристо услышал достаточно. У каждого человека есть своя страсть, грызущая ему сердце, как у каждого плода есть свой червь; страстью телеграфиста было садоводство. Монте-Кристо начал обрывать виноградные листья, заслонявшие солнце, и этим покорил сердце садовода. — Вы пришли посмотреть на телеграф, сударь? — спросил он. — Да, если, конечно, это не запрещено вашими правилами. — Отнюдь не запрещено, — отвечал садовод, — ведь в этом нет никакой опасности: никто не знает и не может знать, что мы передаем. — Мне действительно говорили, — сказал граф, — что вы повторяете сигналы, которых сами не понимаете. — Разумеется, сударь, и я этим очень доволен, — сказал, смеясь, телеграфист. — Почему же? — Потому что таким образом я не несу никакой ответственности. Я машина, и только, и раз я действую, то с меня ничего больше не спрашивают. "Черт побери, — подумал Монте-Кристо, — неужели я натолкнулся на человека, который ни к чему не стремится? Тогда мне не повезло". — Сударь, — сказал садовод, бросив взгляд на свои солнечные часы, — мои десять минут подходят к концу, и я должен вернуться на место. Не желаете ли подняться вместе со мной? — Я следую за вами. И Монте-Кристо вошел в башню, разделенную на три этажа; в нижнем находились кое-какие земледельческие орудия — заступы, грабли, лейки, стоявшие у стен, — то было его единственное убранство... — Скажите, сударь, много ли времени требуется, чтобы изучить телеграфное дело? — спросил Монте-Кристо. — Долго тянется не обучение, а сверхштатная служба. — А сколько вы получаете жалованья? — Тысячу франков, сударь. — Маловато. — Да, но, как видите, дают квартиру. Монте-Кристо окинул взглядом комнату. — Не хватает только, чтобы он дорожил своим помещением, — пробормотал он. Поднялись в третий этаж — тут и помещался телеграф. Монте-Кристо рассмотрел обе железные ручки, с помощью которых чиновник приводил в движение машину. — Это чрезвычайно интересно, — сказал Монте-Кристо, — но в конце концов такая жизнь должна вам казаться скучноватой? — Вначале, оттого что все время приглядываешься, сводит шею; но через год-другой привыкаешь; а потом ведь у нас бывают часы отдыха и свободные дни. — Свободные дни? — Да. — Какие же? — Когда туман. — Да, верно. — Это мои праздники; в такие дни я спускаюсь в сад и сажаю, подрезаю, подстригаю, обираю гусениц; в общем, время проходит незаметно. — Давно вы здесь? — Десять лет да пять лет сверхштатной службы, так что всего пятнадцать. — Сколько лет надо прослужить, чтобы получить пенсию? — Ах, сударь, двадцать пять лет. — А как велика пенсия? — Сто экю. — Бедное человечество! — пробормотал Монте-Кристо. — Что вы сказали, сударь? — спросил чиновник. — Я говорю, что все это чрезвычайно интересно. — Что именно? — Все, что вы мне показываете... И вы совсем ничего не понимаете в ваших сигналах? — Совсем ничего. — И никогда не пытались понять? — Никогда; зачем мне это? — Но ведь есть сигналы, относящиеся именно к вам? — Разумеется. — Их вы понимаете? — Они всегда одни и те же. — И они гласят?.. — "Ничего нового"... "У вас свободный час"... или: "До завтра". — Да, это сигналы невинные, — сказал граф. — Но посмотрите, кажется, ваш корреспондент приходит в движение? — Да, верно; благодарю вас, сударь. — Что же он вам говорит? Что-нибудь, что вы понимаете? — Да, он спрашивает, готов ли я. — И вы отвечаете?.. — Сигналом, который указывает моему корреспонденту справа, что я готов, и в то же время предлагает корреспонденту слева, в свою очередь, приготовиться. — Остроумно сделано, — сказал граф. — Вот вы сейчас увидите, — с гордостью продолжил старичок, — через пять минут он начнет говорить. — Значит, у меня в распоряжении целых пять минут, — заметил Монте-Кристо, — это больше, чем мне нужно. Дорогой мой, — сказал он, — разрешите задать вам один вопрос? — Пожалуйста. — Вы любите садоводство? — Страстно. — И вам было бы приятно иметь сад в две десятины вместо площади в двадцать футов? — Сударь, я обратил бы его в земной рай. — Вам плохо живется на тысячу франков? — Довольно плохо, но как-никак я справляюсь. — Да, но садик у вас жалкий. — Вот это верно, садик невелик. — И к тому же населен сонями, которые все пожирают. — Да, это мой бич. — Скажите, что, если бы, на вашу беду, вы отвернулись в ту минуту, когда задвигается ваш корреспондент справа? — Я бы не видел его сигналов. — И что случилось бы? — Я не мог бы их повторить. — И тогда? — Тогда меня оштрафовали бы за то, что я по небрежности не повторил их. — На сколько? — На сто франков. — На десятую часть годового жалованья; недурно! — Что поделаешь! — сказал чиновник. — Это с вами случалось? — спросил Монте-Кристо. — Однажды случилось, сударь, когда я делал прививку на кусте желтых роз. — Ну, а если бы вам вздумалось что-нибудь переменить в сигналах или передать другие? — Тогда другое дело; тогда меня сместили бы и я лишился бы пенсии. — В триста франков? — Да, сударь, в сто экю; так что, вы понимаете, я никогда не сделаю ничего подобного. — Даже за сумму, равную вашему пятнадцатилетнему жалованью? Ведь об этом стоит подумать, как вы находите? — За пятнадцать тысяч франков? — Да. — Сударь, вы меня пугаете. — Ну вот еще! — Сударь, вы хотите соблазнить меня? — Вот именно. Понимаете, пятнадцать тысяч франков! — Сударь, позвольте мне лучше смотреть на моего корреспондента справа. — Напротив, не смотрите на него, а посмотрите на это. — Что это? — Как? Вы не знаете этих бумажек? — Кредитные билеты! — Самые настоящие; и их здесь пятнадцать. — А чьи они? — Ваши, если вы пожелаете. — Мои! — воскликнул, задыхаясь, чиновник. — Ну да, ваши, в полную собственность. — Сударь, мой корреспондент справа задвигался. — Ну и пусть себе. — Сударь, вы отвлекли меня, и меня оштрафуют. — Это вам обойдется в сто франков; вы видите, что в ваших интересах взять эти пятнадцать тысяч франков. — Сударь, мой корреспондент справа теряет терпение, он повторяет свои сигналы. — Не обращайте на него внимания и берите. Граф сунул пачку в руку чиновника. — Но это еще не все, — сказал он. — Вы не сможете жить на пятнадцать тысяч франков. — За мной остается еще мое место. — Нет, вы его потеряете; потому что сейчас вы дадите не тот сигнал, который вам дал ваш корреспондент. — О, сударь, что вы мне предлагаете? — Детскую шалость. — Сударь, если меня к этому не принудят... — Я именно и собираюсь вас принудить. И Монте-Кристо достал из кармана вторую пачку. — Тут еще десять тысяч франков, — сказал он. — С теми пятнадцатью, которые у вас в кармане, это составит двадцать пять тысяч. За пять тысяч вы приобретете хорошенький домик и две десятины земли; остальные двадцать тысяч дадут вам тысячу франков годового дохода. — Сад в две десятины! — И тысяча франков дохода. — Боже мой, боже мой! — Да берите же! И Монте-Кристо насильно вложил в руку чиновника эти десять тысяч франков. — Что я должен сделать? — Ничего особенного. — Но все-таки? — Повторите вот эти сигналы. Монте-Кристо достал из кармана бумагу, на которой были изображены три сигнала и номера, указывающие порядок, в котором их требовалось передать. Монте-Кристо достал из кармана бумагу, на которой были изображены три сигнала и номера, указывающие порядок, в котором их требовалось передать. — Как видите, это не займет много времени. — Да, но... — Уж теперь у вас будут гладкокожие персики и все что угодно. Удар попал в цель: красный от возбуждения и весь в поту, старичок проделал один за другим все три сигнала, данные ему графом, несмотря на отчаянные призывы корреспондента справа, который, ничего не понимая в происходящем, начинал думать, что любитель персиков сошел с ума. Что касается корреспондента слева, то тот добросовестно повторил его сигналы, которые в конце концов были приняты министерством внутренних дел. — Теперь вы богаты, — сказал Монте-Кристо. — Да, — сказал чиновник, — но какой ценой? — Послушайте, друг мой, — сказал Монте-Кристо, — я не хочу, чтобы вас мучила совесть, поверьте, клянусь вам, вы никому не сделали вреда и только содействовали божьему промыслу. Чиновник разглядывал кредитные билеты, ощупывал их, считал; он то бледнел, то краснел; наконец, он побежал в свою комнату, чтобы выпить стакан воды, но, не успев добежать до рукомойника, потерял сознание среди своих сухих бобов. Через пять минут после того, как телеграфное сообщение достигло министерства внутренних дел, Дебрэ приказал запрячь лошадей в карету и помчался к Дангларам.
Алексей1: P.S.: ищу где или как можно почитать роман Монте-Кристо, в русском переводе, 1846 года издания. Было два издания разными типографиями и с разным переводом, в идеале прочитать оба варианта.
Olga: Летом 1837 года башня замка Гедиминаса приобрела совершенно иной силуэт в панораме города Вильны, когда было начато строительство деревянной надстройки оптического телеграфа. Внутри башни были образованы два этажа. На нижнем этаже располагались передняя (сени) и кухня для сигнальщиков. На втором этаже - жилая комната сигнальщиков. Деревянная двухэтажная надстройка была завершена в 1838 году и приспособлена под оборудование оптического телеграфа, комнату наблюдения сигнальщиков, кабинет директора телеграфа. Осенью 1839 года в башне поселились сигнальщики. В 1839 году на площадке Замковой горы для директора оптического телеграфа был построен одноэтажный деревянный дом. В этом доме поселились капитан П. Ушев, его помощник с семьей, была оборудована канцелярия телеграфа, где работали два писаря. На фотографии ниже представлен план этого жилого дома, на котором также отмечена и стоявшая там мебель. На основе выпущенной Национальным музеем Литвы книги „Vilniaus Aukštutinė pilis“.
Алексей1: Olga пишет: Летом 1837 года башня замка Гедиминаса приобрела совершенно иной силуэт в панораме города Вильны Olga пишет: Деревянная двухэтажная надстройка была завершена в 1838 году и приспособлена под оборудование оптического телеграфа этого никак не может быть. Постановление о строительстве телеграфической линии Санкт-петербург - Варшава вышло в апреле 1839 года. Строительство, напомню, протяженность линии 1200 км и количество башен 149, шло до 1840 года. В 1839 году на площадке Замковой горы для директора оптического телеграфа был построен одноэтажный деревянный дом по поводу "одноэтажного деревянного дома" будет мое следующее сообщение. капитан П. Ушев как-то сильно принизили управляющего 4-й дирекцией майора Павла Алексеевича Ушева. Впрочем позже уточню звание Ушева на момент открытия телеграфической линии. P.S.: помошником майора Ушева был штабс-капитан Николай Иваночич Глаголев. А вот Начальником 1-й дистанции, которая входила в 4-ю дирекцию, был штабс-капитан Казимир Викентьевич Туробойский, о котором упоминал выше.
Olga: 1838 m. ant vakarinio bokšto buvo pastatytas dviaukštis medinis optinio telegrafo antstatas. https://madeinvilnius.lt/vilniaus-istorija/senasis-vilnius/gedimino-pilies-boksto-istorija/
Алексей1: уважаемая Ольга, жду от Вас документов подтверждающих строительство телеграфной пристройки в 1838 году. Делаю акцент - интересуют исторические документы, а не мнения.
Olga: Не ждите. Я Вам абсолютно ничего не должна. Публикую не свои мнения, а специалистов. Книга, изданная историками и искусствоведами Литвы, - более весомый аргумент, нежели Ваши домыслы о французском оптическом телеграфе на основании романа А. Дюма. И она, полагаю, интереснее читателям вильнюсского форума. За документами - забегайте на досуге в наши архивы. 900 км - не расстояние. Вот еще отрывок: Западная башня в панораме Вильны приобрела совершенно иной силуэт летом 1837 г., когда было начато строительство деревянной надстройки для оптического телеграфа. Внутри башни были сформированы два этажа. Окна были уменьшены до прямоугольных в плане, в восточной стене на месте окна была прорублена дверь. На нижнем этаже сигнальщики оборудовали прихожую и кухню. Там была сложена голландская печь, устроена лестница на второй этаж, поставлена русская печь для обогрева помещений. На втором этаже находилась жилая комната для сигнальщиков. Сооружение на башне двухэтажной надстройки, имеющей в плане форму неправильного шестиугольника, было завершено в 1838 г. Деревянная надстройка была приспособлена для размещения оборудования оптического телеграфа, наблюдательной комнаты сигнальщиков, кабинета директора телеграфа. Осенью того же года в надстройке уже поселились сигнальщики, а телеграфная линия начала работать в 1839 г. На площадке Замковой горы к северо-востоку от западной башни был построен деревянный одноэтажный жилой дом для директора оптического телеграфа. Три деревянных строения – склад, конюшни, туалет – располагались среди развалин замкового дворца. Источник: Вильнюсский Верхний замок / Сост. Эдита Повилайтите, Бируте Рута Виткаускене. Перевод с литовского и редакция Бируте Синочкиной. Вильнюс: Национальный музей Литвы, 2015. 96 с.
Алексей1: Olga пишет: Публикую не свои мнения, а специалистов 1839 год
Olga: И что? Она и заработала, как известно, в 1839 г. Но готовились к ее открытию, надо полагать, заранее. Дюма-отец об этом не пишет? Мало найти какой-то документ: надо уметь его верно интерпретировать в контексте времени. Иначе конфузы неизбежны. Из Вашего "открытия", что на Немецкой улице в середине 19 в. располагались аж 3 типографии, можно сделать вывод, что их в Вильне было пруд пруди. Факт - вещь ценная, но изолированный, сам по себе он ничего не значит. Нужно знать эпоху и ее особенности. А вы тяготеете к только Вам интересным деталям. С маниакальным упорством. Был ли Розенсон купцом, например. А если бы он был мещанином, то что изменилось бы? И Вас почему-то интересуют не люди и их деяния, а дома. И не отвечайте мне, пожалуйста: мне все это, как у нас говорят, обрыдло. Спорить с Вами бессмысленно. Вы не знаете матчасти: ни того, что вес в 19 в. измеряли не в тоннах, а в пудах, ни того, что в фонари освещения заливали не какое-то "специальное" масло, а обычное конопляное, которым и кашу сдабривали. Скучно с Вами...
Алексей1: Olga пишет: И что? Она и заработала, как известно, в 1839 г. Но готовились к ее открытию, надо полагать, заранее. это, видимо, только вам известно, впрочем филологи они иногда такие фантазеры
Olga: Мне, простите, о прошлом Вильнюса известно явно больше,чем Вам. Вы, требуя от всех подряд, кто имел неосторожность вступить с Вами в беседу (из лучших, кстати, побуждений), требуете документального подтверждения. А сами вовсе не указываете свои источники, что вообще считается неприличным. Что за скан Вы демонстрируете? Можно ли ему верить? Но что в Литве оптический телеграф действовал уже в 1839 г. - факт непреложный. Бумажное подтверждение можете, опять-таки, заказать в архиве. Бог в помощь! А вот что об этом пишут нефилологи (С. МАЦЕНКОВ, ведущий инженер технического отдела Государственного Эрмитажа, В. ОРЛОВ, заведующий отделом фондовой и экспозиционной работы Центрального музея связи им. А. С. Попова). 2 марта 1835 года был «высочайше утверждён» проект «Телеграфического обсервационного домика, предполагаемого к устройству вновь на Зимнем дворце, с покоями для директора телеграфической линии, его помощников и сигналистов», разработанный Шарлеманем. Вслед за этим на крыше Зимнего дворца, над его западным фасадом, построили из брёвен Телеграфную башню, куда и переместили оборудование оптического телеграфа. Но в пожаре 1837 года она погибла вместе со всем дворцом. Самая длинная в мире линия оптического телеграфа Зимний дворец — Варшава строилась в 1835—1838 годах и была открыта 20 декабря 1839 года. Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/14494/ (Наука и жизнь, ГЛАВНАЯ СТАНЦИЯ ОПТИЧЕСКОГО ТЕЛЕГРАФА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ)
Алексей1: 2 марта 1835 года был «высочайше утверждён» проект «Телеграфического обсервационного домика, предполагаемого к устройству вновь на Зимнем дворце, с покоями для директора телеграфической линии, его помощников и сигналистов», разработанный Шарлеманем. Вслед за этим на крыше Зимнего дворца, над его западным фасадом, построили из брёвен Телеграфную башню, куда и переместили оборудование оптического телеграфа. Но в пожаре 1837 года она погибла вместе со всем дворцом. Самая длинная в мире линия оптического телеграфа Зимний дворец — Варшава строилась в 1835—1838 годах и была открыта 20 декабря 1839 года. Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/14494/ (Наука и жизнь, ГЛАВНАЯ СТАНЦИЯ ОПТИЧЕСКОГО ТЕЛЕГРАФА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ) У них все правильно, за исключением даты начала строительства Варшавской телеграфической линии. Перед линией Варшава - Сантк-Петербург была построена так называемая "кронштадская" линия. Вот эта линия и строилась-действовала в 1833-35 годах, а строительство Варшавской линии не могло начаться до выхода "Высочайшего положения". Кроме "кронштадской", раньше варшавской, была построена и вступила в действие "николаевская" линия. Кстати, специалисты "николаевской" линии приезжали в Вильно для консультаций при строительстве Варшавской телеграфической линии. P.S.: потом размещу проект телеграфной башни 1833 года.
Olga: А Вы документы у специалистов по связи потребуйте. Эта тема - "Башня Гедиминаса". И Вас на многих форумах просили не цитировать высказывание оппонента, непосредственно предшествующее Вашему: это неоправданно удлиняет пост. "Высочайшее положение" - это, по-видимому, отмашка к действию уже существующего проекта, хотя подробностей не знаю. Не хотите ли проследовать по маршруту, предложенному одному известному кораблю?
Алексей1: Olga пишет: Не хотите ли проследовать по маршруту одного известного корабля? филологи просто бесподобны в отстаивании своих фантазий какой накал страстей
Olga: Вас на многих форумах, где Вы паслись, забанили. И правильно сделали - есть за что. В добрый путь!
Алексей1: Olga пишет: Вас на многих форумах, где Вы паслись, забанили. И правильно сделали - есть за что. не стоит распостранять сплетни это, как минимум, некультурно Скажу вам почему сбежал из Москвы. Москва последние годы - это Империя лжи.
Olga: Могу и процитировать - но Вам не понравится. Мне глубоко безразлично, почему Вы сбежали из Москвы. Мне искренне жаль, что Вы забрели сюда.
Алексей1: Olga пишет: Могу и процитировать - но Вам не понравится. можете сто раз цитировать сплетни, от этого они правдой не станут
полная версия страницы